Владислава устало шагнула в прихожую. С улицы тянуло промозглым ветром и мокрым снегом. Она с трудом скинула сапоги, когда услышала знакомое:
— Привет, родная! — Данила, как всегда, встречал её с тёплым взглядом.
— Привет, — слабо улыбнулась она в ответ, чувствуя, как голова раскалывается после бесконечного рабочего дня.
— Ужин ждёт, — сказал он.
— Сейчас переоденусь и начну готовить, — вздохнула Владислава, автоматически направляясь в спальню.
— Всё уже готово. Садись, отдохни. Я тебя ждал.
Она замерла на секунду, затем тихо прошептала:
— Спасибо… Я сегодня еле держусь…
Когда она вернулась, кухня уже благоухала. Аромат тушёной картошки, борща и чая с лимоном витал в воздухе. Владислава опустилась на стул и молча посмотрела на Данилу.
— Ну, рассказывай, как прошёл день? — начал он, но не успел закончить. Завибрировал телефон.
Владислава взглянула на экран: незнакомый номер.
— Алло?.. — и тут же побледнела, сжав трубку. — Что?! Как она упала?! Где вы? Я еду!
Владислава бросила ложку, словно обожглась, и уже через десять минут мчалась в такси. Её мать поскользнулась на обледенелых ступенях и оказалась в больнице. Диагноз в приёмном отделе прозвучал как приговор — компрессионный перелом позвоночника. Операция, долгая реабилитация. Полгода постельного режима — минимум.
В палате лежала женщина, которая ещё вчера ворчала, но сама стряпала пироги и мыла полы. А теперь — беспомощная, прикованная к кровати. Владислава с трудом сдерживала слёзы.
Данила был рядом с первого дня. Приезжал, когда Владислава не могла. Носил передачи, сидел с тёщей, рассказывал, как в соседнем парке распустились почки и как Владислава справляется на работе.
Когда мать вернулась домой, начался настоящий ад. Владислава металась между работой, аптеками и домом. Готовка, уход, процедуры, вечные придирки матери — у девушки просто не оставалось сил.
Однажды вечером она прибежала к Даниле. Измученная, она разрыдалась, едва закрыв дверь:
— Я не могу, Данила. Я сдаюсь. Это слишком. И я ещё виню себя — это же мама…
Он молча слушал. Потом, не говоря ни слова, направился в комнату и начал собирать вещи.
— Ты что делаешь?! — вскрикнула она в растерянности.
— Переезжаю к тебе. Если тебе тяжело — я рядом. Мы справимся вместе.
Сначала Владислава не верила. Она знала нрав своей матери — колючая, принципиальная, не терпящая чужаков на своей территории. Но Данила сдержал слово. Ни жалоб, ни ссор. Он просто стал частью её новой жизни.
Утром он будил её чаем и давал поспать лишние полчаса. Сам стирал, гладил, варил кашу для матери и что-то вкусное для Владиславы. Шутил с тёщей, терпел её капризы, даже когда та отпускала колкости.
А когда началась реабилитация — он был не заменим. Поддерживал, когда мать училась вставать, водил её в ванну, помогал с упражнениями. Вечерами, вместо отдыха, снова готовил ужин и убирался.
И главное — он ни разу не пожаловался.
Подруги Владиславы, которые раньше перешёптывались: «Энтузиазм без денег — ненадолго», теперь смотрели на неё с лёгкой завистью. Не каждая могла похвастаться, что её мужчина встаёт в шесть утра, чтобы сменить простыни после ночного «происшествия» у тёщи, или сам штопает наволочки, когда старые пришли в негодность.
Однажды Владислава, глядя, как Данила аккуратно вытирает матери руки, сказала:
— Я боялась, что ты уйдёшь. Что не выдержишь. А ты… Я даже не знаю, как бы без тебя справилась.
Он лишь пожал плечами:
— Любовь — не в ресторанах и подарках. Она — когда ты держишь за руку, даже если человек не может ответить. И не бежишь, потому что знаешь — сейчас ты нужен больше всего.
Через полгода мать Владиславы смогла стоять самостоятельно. Ещё через месяц — ходить с тростью. А через два — уже варила щи и возилась по дому. И даже шутила, что зятя ей Бог послал.
А Данилу тем временем повысили. Первое, что он сделал — снял новую, светлую квартиру. Там было просторно, уютно, и ванная больше не напоминала поле боя.
И именно там он сделал Владиславе предложение.
Она сказала «да» без раздумий. Не потому, что теперь у него были деньги. А потому, что увидела настоящего человека. Того, кто в беде не убегает. Кто делает больше, чем просто любит — терпит, поддерживает, защищает.
И когда подруга спросила:
— Ну что, а ведь ты мечтала о Мальдивах, о бриллиантах… А теперь? Тебе хватает?
Владислава только улыбнулась:
— Да. Потому что самое ценное — не в витрине ювелирного. Оно тихо варится на кухне, когда ты плачешь, а он молча обнимает и подсовывает тебе ложку горячего супа.
И от этого тепла, что они создали вдвоём, в мире стало чуточку больше настоящего счастья.
