Татьяна не сразу заметила, что мама вернулась с прогулки какой-то другой — глаза блестят, как у влюблённой гимназистки, загадочная улыбка.
Татьяна бы поняла, если бы женщина вступала в новые отношения в сорок, ну в пятьдесят ещё куда ни шло, но когда матери без пары месяцев до шестидесяти… Зачем ей это?
Когда пять лет назад не стало отца, никому и в голову не приходило, что Ольга Владимировна может найти себе другого мужчину.
Она и сама об этом не думала — отгоняла тоску по мужу сериалами, телефонными разговорами, дачей в Подмосковье и, главное, воспитанием внуков.
Ольга Владимировна была очень удобна и незаменима в роли бабушки. В тот день она как раз вернулась после прогулки с внуками. И вернулась другой…
– Вы сегодня как-то долго, – притворно ворчала Татьяна, помогая снять сандалии младшей.
На самом деле она была рада, что удалось поработать лишний час в тишине — она трудилась удалённо.
– Погода хорошая, чего в квартире сидеть?! – возразила Ольга Владимировна.
– Ну да. Дети, мойте руки, сейчас будем обедать. Серёжа, помоги сестре у раковины. Олечка, что у тебя в руках? Ах, цветочки… Они уже никуда не годятся, выбрось их.
Тем временем Ольга Владимировна встала у зеркала и вертелась так и этак.
– Вообще-то они мои, эти цветочки! – сказала она.
– Ой, мам, отстань! Они их сейчас по всей квартире разбросают. Цветы всё равно так себе.
Ольга Владимировна пожала плечами. Она трогала своё коротковатое каре, прищуривалась с хитринкой, выгибала губы бантиком.
Хотела бы она сейчас стереть с лица улыбку, от которой, как ей казалось, появлялись лишние лучики морщин, но не могла.
Она давно не чувствовала такого подъёма и лёгкости, такого оптимизма. Хотелось радоваться просто так и по пустякам. Ей очень нравился новый взгляд, этот блеск в глазах.
А знала бы она, что случится подобное знакомство, хоть намёк на него, непременно подкрасилась бы поярче и уложила волосы поэффектнее с помощью фена, как делала каждый день до пенсии.
И масочку бы можно было… Женские хитрости.
Но впервые за долгие годы на Ольгу Владимировну обратили внимание без этого.
Настойчивый голос дочери отвлёк Ольгу от мыслей.
– Мам! Ты меня слушаешь?
– А? Что?
– Я спрашиваю, где хлеб, я же просила тебя купить хлеба. Дети не едят суп без хлеба.
– Ой… Забыла, – сказала Ольга Владимировна.
Дочь смотрела на неё, как на чужую. Мать никогда ничего не забывала, это был самый ответственный человек!
– Ну и дела… Ты как себя чувствуешь? Какая-то странная…
В конце концов она заметила, что мама вся светится. Может, давление подскочило, оттого и румянец?
– Всё прекрасно! – заверила её Ольга Владимировна.
– Ладно, ты тут будь… Я сама выйду, – наклонилась к обуви Татьяна.
– Нет, нет! Это моя ошибка! Тем более я не переодевалась, а ты в домашнем. Я мигом! – остановила её мать.
Она с лёгкостью, без привычных ворчаний, снова надела сандалии и игриво подмигнула дочери.
Татьяна, ничего не понимая, моргнула.
В магазине Ольга Владимировна продолжала витать в облаках. Она трижды прошлась по одному ряду, пока не вспомнила, что ей надо что-то купить. Но что? Масло? Йогурт? Печенье? Яйца? Вроде яйца…
Так бы и вернулась Ольга Владимировна в квартиру дочери с одними яйцами, если бы не увидела выложенную перед ней на ленту багет другого покупателя.
Поставив яйца на место, она взяла белый хлеб и снова погрузилась в грёзы.
Какой же милый, привлекательный мужчина заговорил с ней сегодня в парке! За последние пять лет ей никто не сказал столько комплиментов, причём явно искренних! Ольге Владимировне понравилось в нём всё — непринуждённая манера общения, простота, аккуратно подстриженные усы, придающие солидности, и даже его возрастное пузико показалось Ольге уютным и милым.
Но главное, что покорило её сердце — это взгляд.
Николай Семёнович — так он представился Ольге.
– Ты ходила в соседний двор? – бурчала дочь, принимая хлеб.
– Очередь была длинная, – ответила Ольга Владимировна.
– Нет, мам, что-то с тобой не так, – продолжила та. – Давай рассказывай, что там у тебя случилось? Кого-то из подруг встретила, и тебе рассказали интересную новость? Или в лотерею выиграла тысячу рублей?
– Какие лотереи, о чём ты, я никогда не велась на такое! – отмахнулась Ольга Владимировна.
Она села в кресло и, опустив глаза, стала разглаживать узор на своей летней блузе.
– Просто… Ну… Познакомилась с одним человеком на прогулке. С очень приятным человеком.
– Ну-ну… Я рада, – усмехнулась Татьяна, всё так же не понимая романтического подтекста. – Нашли общий язык, да?
– Да, знаешь, так смешно вышло! – смущённо улыбнулась Ольга Владимировна, переодеваясь. – Он, этот мужчина, тоже с внуком гулял.
– Мужчина? – насторожилась Татьяна.
– Угу. У тебя есть крем для рук? Дай, пожалуйста, кожа после мыла сохнет.
Татьяна дала ей крем. Ольга Владимировна стала втирать его и продолжила рассказ:
– А в парке сегодня так чудесно было! И не жарко, и так красиво… Я присела на лавочку… Слежу за детьми, а сама задумалась… Про размер пенсии. Слышала, будет надбавка. И тут ко мне мальчик подходит лет пяти — с букетиком клевера! Ну ты его уже выбросила… Я так удивилась, поблагодарила, а он говорит:
«Это мне дедушка велел вам подарить!»
А мужчина, он на лавочке напротив сидел, как засмеётся:
«Ну всё! Сдал меня полностью!»
И сразу подошёл, спросил разрешения сесть. Такой галантный… Вежливый.
– Вот как? – иронично скривилась Татьяна. – А ты, мам, оказывается, неприхотливая. Много тебе не надо — и клеверу рада, что с земли подняли, как…
Татьяна запнулась, чуть не сказав лишнего.
– А какая разница между букетом за кучу денег и полевым цветкомИ когда вечером Николай Семёнович снова позвонил, чтобы пригласить Татьяну и всю семью на чай, Ольга Владимировна поняла — это начало новой, счастливой главы её жизни.
