— Только не вздумай говорить, что твои родители пьют, — прошептал Дмитрий, пока они поднимались в лифте. — Скажи, что отец погиб, а мать уехала. Или просто скажи, что жила с бабушкой.
Света вздохнула. Это была не просьба, а приказ, от которого щемило сердце. Но что он мог понять? Его мать преподавала в консерватории, отец работал архитектором. Чистая интеллигенция — картины, классическая музыка, обращения по имени-отчеству. Наверное, даже кота звали не Мурзиком, а Генрихом.
А она в детстве забивалась в чулан и сидела там, чтобы не нарваться на очередной скандал.
— Я и не собиралась ей исповедываться, Дима, — она бросила взгляд на своё отражение в зеркале лифта.
Подтянутая, волосы аккуратно собраны, платье выглажено. Вроде всё в порядке. Только ладони влажные.
В дверях их встретила женщина с таким лицом, будто Дмитрий привёл не невесту, а мешок с мусором.
— Здравствуйте, Маргарита Петровна, — вежливо сказала Света.
— Здравствуй, — без тени улыбки ответила та, оценивая её взглядом. — Проходите.
Квартира сверкала чистотой. Всё в бежевых и коричневых тонах. В прихожей — вышитые крестиком пейзажи, на полках — иконы и фарфоровые статуэтки. Света чувствовала себя так, будто зашла не в квартиру, а в музей.
На кухне их ждал чай с магазинным пирогом.
— Дима говорил, ты учишься. Где? — поинтересовалась Маргарита Петровна.
— На журфаке. Второй курс. Учусь на бюджете, подрабатываю репетитором.
— А родители?
— Я с бабушкой живу. Родители… У нас сложно, — Света почувствовала, как загорелись уши. — Они давно не в моей жизни.
Маргарита Петровна кивнула, но в глазах мелькнуло что-то вроде злорадства — будто она только что нашла подтверждение своим догадкам.
— Ну, бывает. Главное — стараешься.
Дмитрий сидел молча, уткнувшись в тарелку. Он предпочитал не вмешиваться. Света вдруг осознала: он знал, каким будет этот разговор, но всё равно привёл её. Может, надеялся, что пронесёт. Может, ему было всё равно.
— Дима говорил, вы уже подали заявление? — Маргарита Петровна смотрела на Свету с надеждой, будто ждала заветного «нет».
— Да, подали. Через два месяца свадьба, — ответила Света, изо всех сил сохраняя спокойствие.
— Молодёжь сейчас — сразу наскоком. Раньше всё обдумывали, советовались. А сейчас — хлоп, и в загс.
— Времена другие, — наконец вставил Дмитрий, но без особой уверенности.
После чая Маргарита Петровна повела Свету «на экскурсию» — показать комнату сына. Всё было вылизано до блеска. На столе — учебники, глобус и детское фото Дмитрия в костюме медвежонка. Полки ломились от книг и коллекционных фигурок. Кровать застелена вышитыми подушками. Всё как у людей.
Но для Светы это казалось чем-то недостижимым.
— Дима у нас всегда был особенным, — сказала Маргарита Петровна, стоя в дверях. — Стремился к лучшему, понимаешь?
Света кивнула. Понимала. Только под «лучшим» Маргарита Петровна явно имела в виду не её.
Света вскоре попрощалась и поехала домой. В автобусе она смотрела в окно и чувствовала, как горят щёки. Не от обиды и не от злости — те утихли ещё за столом. Это был стыд. Перед собой, перед бабушкой, которая горбатилась на трёх работах, чтобы внучка не оказалась в детдоме, перед бессонными ночами и вечными подработками.
Ей казалось, что вся её борьба внезапно превратилась во что-то незначительное и грязное.
— Чего молчишь? — спросил Дмитрий, положив руку ей на колено. — Мама… Ну, она строгая. Ей надо привыкнуть.
— Всё нормально, — ответила Света и невольно отодвинулась к окну. — Спасибо за чай.
Тогда всё это казалось мелочами. Но позже эти мелочи сложились в одну большую картину. Особенно когда они задумались о детях.
— Может, не сегодня? — бормотал Дмитрий, ковыряя вилкой в гречке. — Я устал. Давай просто поспим.
— Сегодня подходящий день, Дима, — напомнила Света, глядя на календарь на холодильнике. — Если снова пропустим, всё окно пролетит.
— Ты как на гонках… Прям сегодня обязательно? Месяц не ждёт?
Она сглотнула. Голос звучал ровно, но внутри уже давно поселилась тревога. Их отношения превратились в график: романтика, надежда, разочарование. Снова и снова.
Сначала они не придавали значения неудачам, пробовали народные методы, верили, что «ещё рано». Но через год стало не до шуток. Света пошла по врачам. Выяснилось, что гормоны немного скачут. Пустяк, но она пролечилась, пересдала анализы. Всё пришло в норму. Но результат оставался прежним.
Одна полоска.
— Дима, может, и ты проверишься? — осторожно спросила Света однажды. — На всякий случай. Вдруг дело не во мне?
Он посмотрел на неё так, будто она предложила поселиться в зоопарке.
— Ты серьёзно? Я, по-твоему, бракованный?
— Я не хочу тебя обидеть, — мягко сказала Света. — Просто хочу понять, в чём дело. Это же общее.
Он молчал минуту, потом резко встал, натянул куртку и ушёл. Впервые за всё время. И с ним ушла часть тепла.
Наутро дверь открылась без звонка. У Дмитрия были свои ключи, а за ним вошла Маргарита Петровна, ворча под нос.
— Я же сразу говорила — толку не будет. Не наш человек. Ну ничего, сынок, бывает, — бормотала свекровь.
Света услышала голоса и вышла из кухни.
— Привет, Дима. Здравствуйте, Маргарита Петровна, — она уже нервничала, но старалась не показывать. — Что случилось?
— У тебя надо спрашивать! — свекровь сразу перешла в атаку. — Дима пришёл и говорит, будто ты его в чём-то обвиняешь! Это как понимать? Ты его на анализы тащишь, словно он неполноценный! С больной головы на здоровую!
— Никого я не тащила. Я предложОна больше не видела их, а через год случайно встретила бывшего мужа в парке — он шёл, опустив голову, и даже не заметил её счастливой семьи, а Света лишь улыбнулась и крепче обняла детей.
