— Ты только посмей Варе про развод заикнуться, понял? Чтобы на свадьбе дочери не позориться! — шипела Ольга, озираясь по сторонам, словно боялась, что их услышат.
— Да уж, мастер портить праздники у нас только ты, — проворчал Дмитрий, тяжело переставляя ноги. Чемодан на колесиках постукивал в такт их шагам. — Могла бы и помочь, между прочим, а не шествовать, как царица…
По перрону шли двое. Она — легкая, в туфельках на каблуках, он — согнувшись под тяжестью сумок.
— Хватит меня таскать. Двадцать пять лет на себе волоку, а благодарности — ноль!
— Вот как! — Дмитрий округлил глаза. — Надо было брать отдельное купе!
— Потерпи, дорогой, — язвительно улыбнулась Ольга.
Проводница, заметив их пререкания, вежливо улыбнулась:
— Ваш вагон?
— Третий, — хором ответили супруги. — Это он?
— Да, документы, пожалуйста. Все в порядке. Места одиннадцать и двенадцать.
Ольга сделала шаг вперед, но Дмитрий нарочито толкнул ее плечом и первым вбежал в вагон. Она фыркнула, но гордо поднялась следом, эффектно катя чемодан.
— Гитару свою даже не думай доставать, — бросила Ольга.
— Моя гитара хотя бы не храпит, как ты!
— Громче, Дима, пусть весь вагон насладится нашими разборками! — Она закатила глаза и наклонилась к чемодану.
Дмитрий устало опустился на нижнюю полку, достал книгу и сунул под матрас.
— Ты ничего не перепутал? Это мое место! — Ольга уставилась на него.
— Как бы не так. В билетах посмотри. Твое место наверху. Вали.
— Это не смешно.
— А я и не клоун. Уступать не буду. Лезь.
…Ольга и Дмитрий прожили вместе четверть века. Их дочь Варя, единственная и любимая, росла в семье, где родители казались ей идеальной парой: отец — надежный, как крепость, всегда готовый починить кран или защитить от бед; мать — заботливая хозяйка, создающая уют.
Но за фасадом скрывалась другая правда. Обиды копились годами. Ольга, некогда мечтательная девушка, теперь видела себя жертвой, отдавшей все семье. Дмитрий, когда-то галантный ухажер, чувствовал себя загнанным в угол работой и бытом, где его старания никто не ценил.
Брак превратился в рутину: он — с работы, телевизор, гитара; она — дом, готовка, забота о дочери. Разговоры по душам исчезли, попытки вернуть былую страсть разбивались о стену непонимания.
Решение развестись зрело давно. Последней каплей стал разговор на кухне, когда узнали, что Варя выходит замуж. Оба поняли: брак держится на привычке, а не на любви.
Но Варя ничего не знала. Для нее это была идеальная семья. Родители договорились: хотя бы до свадьбы сохранять видимость благополучия. А после — развод.
И вот они в одном вагоне. Он — внизу, она — напротив. Молчат, словно чужие.
Утро. В купе вошла пожилая женщина с огромным чемоданом. Дмитрий даже не поднял головы от телефона. Ольга, разбуженная суетой, увидела ее: седые волосы, усталые глаза, опущенные уголки губ.
— Сынок, помоги, — тихо попросила старушка.
Дмитрий нехотя встал, затолкал чемодан под полку.
— Доброе утро, — сказала Ольга.
— Здравствуйте, — ответила попутчица, разворачивая матрас.
Ольга спустилась вниз, наступила на пиджак.
— Ты на мой пиджак наступила!
— А зачем его тут вешать?
— Чтобы не помялся.
— А Варе потом гладить? Ах да, это же я всегда гладила! — Она демонстративно прижала пиджак к стенке.
Их спор прервали тихие всхлипы. Старушка смотрела в окно, прикрыв рот платочком.
— У вас все в порядке? — осторожно спросила Ольга.
— Да-да, простите, — смутилась та.
Ольга толкнула Дмитрия ногой: «Предложи воды». Он фыркнул: «Сама предложи». Но старушка уже доставала железную кружку.
— Давайте я открою, — суетилась Ольга.
— Спасибо, — слабо улыбнулась та. — Уже ничем не поможешь… Мужа хороню.
Ольгу будто током ударило.
— Поехала к дочери в гости. А через два дня звонок… Колечки моего не стало. Сорок лет душа в душу. Не дождался… — Голос старушки дрожал.
Дмитрий стоял в дверях, глядя на жену. Ее надменность сменилась болью. Давно он не видел ее такой.
Ольга написала ему в телеграм: «У нее муж умер. Без твоих дурацких шуток».
Он зло посмотрел на нее. Разве он когда-то был бестактен?
Старушка тихо рассказывала о муже: как он заботился, как любил дочь, как бежал к роддому, невзирая на злого бригадира.
— И не ругались никогда? — не удержался Дмитрий.
— Дима! — Ольга дернула его за руку.
— Ругались, конечно, — улыбнулась старушка. — И я даже уходила. Три раза. Хотя один раз просто в сарае пряталась, чтобы он понервничал.
— Зачем тогда возвращались? — не унимался он.
— Без ссор брака не бывает, сынок. Пока молодые — замечаете каждую мелочь, а потом уже не до этого. Поругались – и забыли. Главное — что вы друг для друга значите.
Старушка вышла в коридор. Ольга поймала себя на мысли: а что, если его не станет? По телу пробежал холодок. Вспомнилось, как он перестал дарить цветы. В один день просто забыл…
Дмитрий смотрел в окно. Думал о том же. Вспоминал, как она перестала встречать его с работы. Как будто стала жить отдельно. Хотя раньше ужинали вместе — это было свято.
Вечером старушка сошла на своей станции. Ее сгорбленная фигура растворилась в толпе.
Они уже не молоды. Кто знает, что их ждет? В полумраке Дмитрий взглянул на Ольгу. Она уткнулась в телефон, но профиль ее казался таким родным…
На перроне Дмитрий остановился.
— Может… не будем Варе про развод говорить?
Ольга подняла глаза. В них — те же сомнения.
— Мы и так не собирались…
— Я имею в виду… вообще.
Они смотрели друг на друга.Они медленно пошли к выходу, и в этот раз Дмитрий осторожно взял её чемодан, а Ольга, не отводя глаз, незаметно придвинулась ближе, и между ними, словно тонкая ниточка, снова потянулось что-то давно забытое, но такое знакомое.
