— Настенька, ну что ты опять дуешься? Ты же знаешь — вас двое, а я одна, — уговаривала дочь Нина Васильевна.
— Мне тоже хочется! — капризно фыркнула четырнадцатилетняя Настя, смахивая со щёк предательские слёзы.
— Понимаю, что хочется. Но ты ещё можешь потерпеть. А Катенька у нас уже взрослая. За ней ухажеры бегают, школу скоро закончит, в город уедет учиться. Конечно, ей и одежда красивая нужна, и телефон не помешает, — стояла на своём мать.
— Всё равно несправедливо! Надо покупать по очереди! — Настя пыталась говорить ровно, но засевшая в сердце обида выдавала себя — слёзы хлынули с новой силой.
— Настюша, подожди немного! Вот Катя поступит, стипендию начнёт получать, может, подработку найдёт — тогда и тебе купим, что захочешь.
«Подожди…» Это слово преследовало Настю всю жизнь. Так, наверное, и было.
Родилась она в неполной семье. Родители с самого начала не ладили. Воспитывали старшую — Катю, но семья трещала по швам. Тогда Нина Васильевна, как ей казалось, приняла мудрое решение — родила второго ребёнка.
Но мужа это не остановило. Он и раньше гулял, так и продолжил. А потом собрал вещи и ушёл. Нина умоляла его вернуться — бесполезно.
Когда Настя появилась на свет, он заглянул в роддом.
— Ну что, пацан? — нехотя спросил.
— Девочка, — прошептала Нина.
— Ну тебя… Я думал, сын будет. Куда мне вторая девчонка? Одни проблемы да хотелки.
— Но она же такая хорошенькая…
— Знаешь что? Сама нарожала — сама и нянчься. Я ещё молодой, вся жизнь впереди. Вообще-то детей не хотел.
Больше она его почти не видела. Сначала платил алименты, потом исчез. Говорили, уехал в Сибирь. Нина не знала, правда ли это. Дочкам же говорила, что папа в долгой командировке.
Нина Васильевна уверяла себя, что любит дочерей одинаково. Но старшую Катюшу всё равно выделяла — баловала, покупала всё новое. А младшую не обижала, но будто считала её жизнь неважной.
У Насти никогда не было ничего своего. Всё донашивала за сестрой. В детстве это не так бросалось в глаза, но в подростковом возрасте стало невыносимо. Одноклассницы то и дело подшучивали.
— Мам, я в этих джинсах не пойду. Купи мне новые, хоть недорогие! — умоляла Настя перед школой.
— Да что с ними не так? Катя их почти не носила!
— Вот именно! Потому что ты ей купила другие — модные! А мне вообще ничего! — голос дрогнул.
— Подожди немного, и тебе купим.
Это проклятое «подожди» сводило её с ума. Но смириться с постоянной несправедливостью она не могла.
По ночам Настя мечтала: выучится, откроет кондитерскую и больше никогда не услышит «подожди». Купит себе всё, что захочет. Встретит прекрасного принца, они поженятся, родят сына — и он никогда не будет знать нужды.
Прошло два года. Катя кое-как закончила школу и поступила в колледж в соседнем городе. Мать потратила кучу денег — надо же дочь обуть, одеть, обставить.
Настя ждала: теперь-то мама будет покупать ей.
Но вышло иначе. Все деньги уходили на Катю. Всё та же песня: «подожди».
Летом сестра вернулась с округлившимся животом.
— Мам, он меня бросил… — рыдала Катя.
— Ничего, дочка, справимся.
Настя сперва не поняла масштабов беды. Вскоре её выселили из комнаты — теперь там жили Катя и племянница Соня. Сама Настя перебралась к матери.
Она снова ждала. Остался всего год — окончит школу, поступит в институт пищевой промышленности и уедет навсегда.
Год пролетел незаметно. Соня плакала по ночам, мать крутилась как белка в колесе. Но Настя уже не обращала внимания — что-то внутри надломилось.
— Мам, когда поедем подавать документы? — спросила она.
— Зачем ехать? Отнесёшь в приёмную — тебя возьмут, ты же умница, — улыбнулась Нина Васильевна.
— Как «отнесёшь»? Я в областной вуз собиралась!
— Настенька, ну какой сейчас вуз? Катя в декрете, Сонечке столько всего нужно… А ты… У нас же хороший кулинарный техникум — иди туда.
— Ты же обещала! — вскрикнула Настя.
— Дочка, не будь эгоисткой. Я одна вас всех тяну — в городе тебя не потяну.
Пришлось податься в техникум. Жить с ними Настя больше не могла — переехала в общагу.
— Денег не жди — ни на еду, ни на жильё, — предупредила мать.
— И не надо! Устроюсь — объявления клеить, уборщицей подрабатывать.
— О-о-о, сестрёнка! Какие планы! — захихикала Катя, сама ни рубля в жизни не заработав.
Настя молчала. Училась, работала. Преподаватели её хвалили.
— Настенька, ты же работаешь… Не найдётся немного? Сонечке комбинезон на зиму нужен…
— На, мам.
— Спасибо! Я верну…
Денег она так и не увидела. Мать, может, и хотела отдать, но Кате вдруг понадобилась шуба — «неудобно же в куртке по городу ходить».
Настя получила диплом. Устроилась в пекарню, познакомилась с Сергеем. Поженились, сняли квартиру.
— Ну и мужика нашла — хилый, как прутик! — фыркала Катя.
— Да уж, не ахти, — поддакивала мать.
Настя взяла кредит, открыла кондитерскую. Сергей работал программистом — деньги хорошие. Дело пошло в гору. Теперь она могла позволить себе дорогие вещи, но без фанатизма. Матери немного помогала — даже представить не могла, что творится дома.
А там Катя привела сожителя. Мужик подрабатывал где попало, пропивал всё за неделю. К бутылке пристрастилась и сама Катя. Нина Васильевна крутилась: работа, уроки с Соней, стирка, готовка. А утром — половины еды нет: Катя с мужчинкой жрали за троих.
— Настенька, одолжи ещё немного… — взмолилась мать.
— Мам, куда вы столько тратите? Катя когда работать пойдёт? Соня же в школу уже ходит!
— Настя… Катя опять беременна. Теперь у нас Сашка живёт, еёНастя глубоко вздохнула, закрыла дверь материнской квартиры и больше никогда не вернулась.
