**Продавец лампочек**
Мы с женой прожили вместе четырнадцать лет. Познакомились у приятеля на свадьбе.
Хотя изначально мне нравилась жена друга, Светлана. Увидел её — и всё, пропал. Мы учились на одном курсе в университете. Долго не решался подойти, лишь вздыхал издалека.
Однажды в гардеробе выстроилась очередь. Бабушки-гардеробщицы метались между вешалками, выдавая пальто и шапки. Зимой у них всегда завал. Подошла моя очередь, как вдруг Светлана тихонько тронула меня за рукав и протянула номерок. Я тут же достал её пальто. Она улыбнулась, щёчки ямочками — и я совсем потерял голову.
Мы вышли вместе. Говорили о сессии, преподавателях, о том, как будем встречать Новый год. Сердце колотилось, как сумасшедшее.
Хотелось бы сказать, что мы начали встречаться, но нет. Сесть рядом на лекции мне удавалось редко — мешала её подруга. Лишь когда той не было, я занимал место возле Светы. Стоял за неё в очереди в столовке, бегал в гардероб, провожал до дома. На этом наши отношения и заканчивались.
Я был слишком робок, не умел ухаживать, боялся признаться в чувствах. Тянул — и дотянул. Однажды по дороге она сказала, что я хороший, но ей нравится Артём.
Будто ледяной водой окатили. Ну что ж, не прикрутишь любовь насильно. Самооценка, и так невысокая, рухнула ниже плинтуса.
Я сам себе враг. На следующий день сказал Артёму, что Света к нему неравнодушна. Тот обрадовался — оказалось, он тоже тайком вздыхал по ней, но не лез, считая, что я первый. Ну, третий тут действительно лишний. Я отошёл.
А у них сразу всё закрутилось. С Артёмом мы остались друзьями — дружба выдержала испытание одной девушкой.
К выпуску они поженились. Тогда многие женились. А я так и остался один. Какая же Света была красивая в свадебном платье! На их свадьбе я сидел, как в воду опущенный, заливая водкой горечь и зависть. Вместо «Горько!» опрокидывал стопку за стопкой, пытаясь заглушить боль.
Света, видимо, заметила моё состояние, вытащила танцевать — и тем спасла. Иначе не дошёл бы до утра, свалился бы под стол. Я уже еле стоял. Тогда она шепнула: «Пригласи на танец мою подругу, Ульяну».
Сказала — и упорхнула к мужу, который терпеливо ждал за столом. А я пригласил Ульяну.
Она смотрела на меня снизу вверх, улыбалась, когда я наступал ей на ноги. Танцы кончились, я вышел на улицу остыть. Вдруг Ульяна подошла, прижалась. Майская ночь была прохладной, в голове гудело от водки. Когда из зала донеслось «Горько!», я поцеловал её. Спиртное придавало смелости. Потом ещё… В зал мы не вернулись. Проводил её, а домой пришёл на рассвете.
Разбудил звонок. Уже день. Голова раскалывалась, во рту пересохло, и я тупо пялился в экран, пытаясь вспомнить, кто такая Ульяна. Воспоминание о поцелуях накрыло, как снежная лавина. Совсем не помнил, как мы обменялись номерами.
Она спросила, как я себя чувствую, предложила встретиться. Быстро привёл себя в порядок, выпил кофе — и на свидание. Храбрость испарилась. Шутки, смешные истории — не моё, в отличие от Артёма. Шёл молча, борясь с тошнотой. Но Ульяне мои шутки и не нужны были. Она рассказывала про себя: два года назад похоронила мать, бросила универ, пошла работать.
Может, те поцелуи подействовали, а может, жалость — но мы стали встречаться. Порой казалось, что влюблён. С ней всё было впервые. Быстро перешли к близости. Она жила одна, просила помочь с замком или полкой — а там уже дело техники.
Вскоре поженились. Сперва всё было хорошо. Мы с Артёмом открыли маленький магазин электротоваров. Крутились как могли. Его отец помог с начальным капиталом.
Доходы сначала были скромные, но клиенты из соседних домов нас знали. Купили ксерокс — сначала просто подрабатывали копиями, а потом поняли: пока человек ждёт, он разглядывает товар, вспоминает, что дома перегорела лампочка, а в детском пульте сели батарейки. Доходы поползли вверх.
Я взял кредит, мы продали её старую квартиру и купили двушку в новостройке.
Миллионов не зарабатывали, но жили неплохо. Дружили семьями, отмечали праздники. У Артёма уже была дочка, Света ждала второго. Ему пришлось искать дополнительный доход — и по совету отца он занялся кондиционерами. Дело пошло в гору. Вскоре он полностью переключился на это, а магазин оставил мне.
После очередных посиделок Ульяна заявила: «Тебе пора двигаться дальше. Мужское ли дело — лампочки продавать? Артём уже на кондиционерах поднялся, а ты…»
Меня это задело. Мне нравилось в магазине. Я ещё и чинил вещи старикам — они не спешили выбрасывать старьё, да и денег лишних не было. Помогал за копейки, люди шли по сарафану.
Мы не бедствовали: машина, летом — на юг. Чего ещё? Детей у нас не было. Ульяна всё откладывала: рано, успеем.
На её упрёки я ответил, что Артём с Светой уже третьего ждут. «А нам бы пора». Но она и слышать не хотела. «Сопли, пелёнки — не моё. Да и зарабатываешь ты мало». Всё снова упиралось в меня. В сердцах сказал: «Ищи кого побогаче, раз я не гожусь».
Она тут же взорвалась: «Да, найду! Ты не мужик, дальше своего носа не видишь!» Я отрезал: «Скатертью дорога!» Но добила она меня фразой:
«Нет, дорогой, это ты уйдёшь. Квартира моя, так что собери вещи и вали».
Про кредит она «забыла».
«Куда?» — опешил я.
«Вот о чём я! — торжествовала Ульяна. — Даже уйти некуда. Даже любовницу не завёл, чтобы к ней смотаться».
Я смотрел на неё и не узнавал. Или всегда такая была, а я слепой? Собрал вещи, ушёл в магазин. Жил там, подал на развод. Один старик-юрист из клиентов подсказал, как всё правильно оформить.
Как Ульяна орала в суде! Как только не обзывала. Что я пустоИ теперь, когда я смотрю на спящую Таисию и чувствую лёгкий толчок нашего будущего сына под её ладонью, я понимаю — иногда, чтобы найти своё настоящее счастье, нужно пройти сквозь темноту, как сквозь перегоревшую лампочку, которую просто вовремя заменили.
