Тень прошлого на пороге
Письмо мужчины. Он хотел бы все исправить, но время не повернуть вспять…
Мы с моей любимой, Людмилой, познакомились еще в школе, в тихом городке под Екатеринбургом. После выпускного не захотели расставаться и вместе подали документы в техникум в Челябинске, чтобы оставаться рядом. Грезили о взрослой жизни, строили планы на двоих, но наши родители и не догадывались об этом.
Родители Людмилы сняли ей однокомнатную квартиру, а мои отправили меня жить в общагу. Но я, разумеется, там не задержался — сразу перебрался к ней. Однако, стоило ее родителям нагрянуть в гости, я в мгновение ока стирал все следы своего присутствия, будто шпион из старых фильмов.
Через два года Люда забеременела. Мы растерялись. Говорить родным? Нельзя — как признаться, что столько времени обманывали? Страх сковал нас, как лед. На аборт мы тоже не решились — сердце не позволяло. Людмила родила девочку, но, зажатые обстоятеньками, оставили ее в роддоме.
После выпускных экзаменов мы расписались. Но никогда не забывали о дочери. Едва получили дипломы и немного окрепли, начали искать её, чтобы забрать. Увы, было поздно. Нашу кроху уже усыновили. Все сведения о новой семье строго засекретили. След оборвался, оставив нас с пустотой внутри.
Пытались жить дальше. Вскоре у нас родился сын, Артём. Но память о дочери глодала нас, как незаживающая рана. Мы никому о ней не рассказывали — ни родне, ни друзьям. Это была наша тайная боль, которую носили в себе.
Однажды вечером, после изматывающей смены, мы сидели дома. Вдруг — звонок в дверь. Люда пошла открывать, и я услышал, как она застыла на месте. На пороге стояла незнакомка. Она не отрываясь смотрела на Людмилу и тихо спросила:
— Людмила Сергеевна?
— Да… — голос жёны дрогнул.
— Я из вашего прошлого. Можно войти?
Люда, белая как мел, кивнула и провела её на кухню, поставила чайник. Я с Артёмом остался в комнате, но сердце колотилось, как бешеное. Когда услышал её рыдания, бросился туда. За столом, вся в слезах, сидела наша дочь… Оказалось, она наткнулась в бумагах на правду о своём рождении и разыскала нас.
Мы онемели. Время будто остановилось. Начали путанно оправдываться, объяснять, как страх и глупость толкнули нас на тот шаг. И — о чудо — она нас поняла. Простить было трудно, но она смогла. Теперь мы постепенно сближаемся, хоть путь и тернист.
Но не всё гладко. Артём узнал правду и не может принять её. Смотрит на нас с упрёком, обвиняет, что предали его сестру. Его гнев режет по живому — мы и так живём с проклятым чувством вины. Он не верит, что мы искренне раскаиваемся, что каждый день корим себя за тот выбор.
Как достучаться до него? Как доказать, что наша боль не слабее его обиды? Мы хотим вернуть мир в семью, но пока перед нами — лишь стена его ненависти…
