С самого рассвета Людмила хлопотала на кухне. То протирала столешницу, то шинковала огурцы, то задвигала в духовку пирог с капустой, то пробовала на соль винегрет. Всё шло как по маслу, и даже её сын-подросток Никита, пялящийся на эту суету, не мешал.
— Мам, мы что, гостей ждём? — насупился он, тыча пальцем в тарелку с селёдкой под шубой.
— Ждём, родной, — ответила Людмила с лукавой улыбкой. — Но сначала умойся! А там, глядишь, и пирожком угощу. Не шастай по еде!
Она мягко отвела его руку от тарелки с колбасой, надела своё лучшее синее платье, аккуратно заколола волосы, подвела ресницы тушью и накрасила губы помадой. Никита смотрел на неё, будто перед ним встал призрак.
Раздался звонок в дверь.
— Открой, будь добр, — сказала Людмила, стараясь говорить ровно.
Никита подошёл к двери и, распахнув её, остолбенел: на пороге стоял мужчина — высокий, в добротном пальто, с букетом ромашек и коробкой «Мишки в лесу».
Так в их дом вошёл Виктор…
Впервые Людмила его увидела в лютый мороз. Она ёжилась на остановке, когда мимо проехала чёрная «Волга», развернулась и коротко гуднула. Люди на перроне переглянулись, но водитель явно звал её. Она подошла. За рулём сидел коллега — Виктор из отдела снабжения.
— Садитесь. Автобус ещё не скоро, а вы уже вся посинели, — сказал он с лёгкой усмешкой.
Она села. В салоне пахло кожей и мандаринами. Тепло. Без сквозняков. Без чужих глаз.
— Спасибо.
— Не за что. Я тут каждый день езжу. Странно, что раньше вас не замечал.
— Обычно я раньше ухожу, сегодня задержалась.
Так и началось.
Он давно примечал её в бухгалтерии. Сдержанная, молчаливая, без глупых выходок. Не бросалась в глаза, не участвовала в сплетнях. Напоминала ему Галину — бывшую жену. Та тоже сначала казалась тихоней. А потом… потом была свадьба, сын, ипотека — и всё изменилось. Вечные упрёки: «Ольга в Турцию полетела», «Лариса шубу купила»…
Виктор работал, выплачивал кредит, терпел. А потом однажды увидел жену, выходящую из чужого «Мерседеса», смеющуюся так, будто забыла, что у неё есть семья. Тогда он всё понял. Собрал вещи. Ушёл.
При разделе квартиры ему досталась однокомнатная на отшибе. Ремонт делал сам, по ночам. Сердце ныло, но руки знали своё дело.
С сыном Сергеем виделся редко, по воскресеньям. Тот обнимал его с какой-то жадностью, будто боялся, что отец испарится. Виктор держался ради него. Женщин больше не было. Только тишина.
И вдруг — Людмила.
Сначала он подвозил её. Потом предложил сходить в кино. Потом — просто пройтись по парку. Она не бросалась в объятия, но в её глазах было что-то тёплое. А однажды её подруга брякнула:
— Ты чего тян— Чего тянетесь? Мужик-то солидный, небось, кто-то уже на примете есть, — а Людмила только усмехнулась, но сердце её дрогнуло.
