**Дневник. Сегодня снова было сложно…**
— Опять с ней? Как будто у нас гарем, а не семья… — Наталья зашла на кухню, даже не сняв туфли, и сжала губы.
Артём стоял спиной, прижав телефон к уху. Говорил мягче обычного, будто вспоминал что-то далёкое, почти забытое.
— Понял. Завтра разберёмся. Пока, — бросил трубку на стол и обернулся. — Звонила Света. Про Мишку договаривались.
Наталья кивнула и прошла мимо, хотя внутри заёрзало что-то холодное и противное, словно живая гадюка под кожей. Не стала спрашивать, что именно «разберём». Просто заперлась в ванной, включила воду и смотрела, как та течёт, пока пальцы не покраснели от горячего.
Больше ничего её сейчас не согревало.
Позже, когда Артём улёгся с телефоном на диван, Наталья подсела ближе. Говорила осторожно, без упрёков — успела немного остыть.
— Ты знаешь… Иногда ваши разговоры звучат так, будто вы не просто родители. Может, я преувеличиваю, но мне… неприятно.
Он вздохнул, но даже не нахмурился. Не злился, не оправдывался. Просто устал.
— Нать, ты сама этого хотела. Сама твердила: «Общайся с сыном, будь ближе». Что не так?
Тут её и накрыло. Не злость — пустота. Ведь правда же: она сама всё начала. Два года назад…
Тогда они только расписались. Всё было идеально: новостройка в Подмосковье, ипотека, ремонт — стандартный набор молодожёнов. Артём пропадал на работе, но вечерами валился на диван, обнимая подушку, а Наталья умилялась даже его храпу.
Именно тогда она решила стать «хорошей».
— Почему ты не видишься с сыном? — спросила как-то.
— Деньги перевожу, подарки покупаю. Света не жалуется, — отмахнулся он, словно речь шла о коммуналке.
— Артём, ребёнку нужен отец, а не кошелёк. Неужели тебе неинтересно, как он растёт?
Сначала он зароптал, но через две недели вдруг позвонил бывшей. Предложил забирать Мишку хотя бы на выходные. Света согласилась сразу: «Мальчику нужен мужской пример».
Наталья поехала с ними на первую встречу. Мишка был тощенький, в дурацкой шапке с ушами рыси. Косился на неё и молчал. Но у бабушки Галины оживился, когда та достала старое лото. Играли до темноты. Артём смеялся. И Наталья думала: «Вот оно, счастье. Теперь всё наладится».
Потом вспоминала этот вечер часто. Как бабушка ревела, обнимая внука. Как Мишка орал от восторга, когда они гоняли на великах в парке. Как шептал ей: «Твой штрудель вкуснее маминого».
Рассказывала подругам, матери. Гордилась.
— Это я их сблизила. Теперь они как настоящая семья, — хвасталась. — И я часть этой семьи.
Но тревога подкрадывалась уже тогда. Будто открыла дверь, а оттуда тянет ледяным сквозняком — предчувствием беды.
Месяц назад всё рухнуло. Наталья сидела с Мишкой на кухне. Он уплетал пряники с вареньем, трещал про школу, про учителя труда, а потом невпопад бросил:
— А в пиццерии, куда мы с папой и мамой ходили, робот официант был! Прикольный!
— С… мамой? — Наталья сглотнула ком в горле.
— Ну да. В пятницу. Папа разрешил. Только… чтоб ты не знала. А ты ведь не скажешь? — он замолчал, поняв, что проболтался.
Наталья подложила ему ещё пряник. Улыбалась. Он не заметил ничего. Ему было весело.
А ей — нет.
Вечером спросила ровно:
— Почему не сказал, что ходил с ними?
Артём нахмурился, будто его поймали на вранье.
— Я не обязан отчитываться за каждый шаг. Это для сына было. Не придирайся.
Она кивнула. Но внутри что-то надломилось — так, что уже не склеить.
Артём теперь возвращался ближе к полуночи. Наталья либо спала, либо лежала в темноте. Её муж проводил с «чужой» семьёй больше времени, чем с ней. Поводы всегда были: «Мишка», «помощь по дому», «ремонт».
Полгода назад всё иначе было. Наталья лежала в клинике — очередное обследование. Артём возил её на УЗИ, носил мандарины и «Рафаэлло», мчался ночью за шоколадом. Он был идеальным. Только её.
Потом — снова провал. Врач пробормотал про ЭКО. Взгляд Артёма потух. Он не ушёл, но теперь чаще бросал «решай сама» или «я не врач». Словно сдался.
А рядом была Света — с ремонтом, с сыном, с простыми просьбами. Там не надо было надеяться. Там всё было ясно.
— Света сейчас прям другой человек, — как-то заметила Ольга, жена его брата. — Спокойная, улыбчивая. Видно, жизнь налаживается.
Простая фраза. А Наталье будтоИ теперь, глядя на спящего Артёма, Наталья поняла: чтобы удержать своё, ей придётся отпустить чужое.
